Неточные совпадения
— Жалостно и обидно смотреть. Я видела по его лицу, что он груб и сердит. Я с радостью убежала бы, но, честное слово, сил не было от стыда. И он стал говорить: «Мне, милая, это
больше невыгодно. Теперь в моде заграничный товар, все лавки полны им, а эти изделия не берут». Так он сказал. Он говорил еще много чего, но я все перепутала и забыла. Должно быть, он сжалился надо мною, так как посоветовал сходить в «Детский
базар» и «Аладдинову лампу».
— Евгений Васильев, — отвечал
Базаров ленивым, но мужественным голосом и, отвернув воротник балахона, показал Николаю Петровичу все свое лицо. Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом,
большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум.
— Чего же
больше? — повторил иронически
Базаров.
— Да и кроме того, — перебил
Базаров, — что за охота говорить и думать о будущем, которое
большею частью не от нас зависит? Выйдет случай что-нибудь сделать — прекрасно, а не выйдет, — по крайней мере, тем будешь доволен, что заранее напрасно не болтал.
Базаров, который лишь изредка вставлял в разговор насмешливое слово, — он занимался
больше шампанским, — громко зевнул, встал и, не прощаясь с хозяйкой, вышел вон вместе с Аркадием. Ситников вскочил вслед за ними.
— Ведь вы свободны, — произнес немного погодя
Базаров.
Больше ничего нельзя было разобрать; шаги удалились… все затихло.
Наступили лучшие дни в году — первые дни июня. Погода стояла прекрасная; правда, издали грозилась опять холера, но жители…й губернии успели уже привыкнуть к ее посещениям.
Базаров вставал очень рано и отправлялся версты за две, за три, не гулять — он прогулок без цели терпеть не мог, — а собирать травы, насекомых. Иногда он брал с собой Аркадия. На возвратном пути у них обыкновенно завязывался спор, и Аркадий обыкновенно оставался побежденным, хотя говорил
больше своего товарища.
— Вы спросите, кому здесь не хорошо-то? Корм здесь вольный, раза четыре в день едят. А захочешь еще поесть — ешь, сделай милость! Опять и свобода дана. Я еще когда встал; и лошадей успел убрать, и в город с Акимом, здешним кучером, сходил, все закоулки обегал.
Большой здесь город, народу на
базаре, барок на реке — страсть! Аким-то, признаться, мне рюмочку в трактире поднес, потому у тетеньки насчет этого строго.
Заболотье славилось своими торгами, и каждую неделю по вторникам в нем собирался
базар. Зимой
базары бывали очень людные, но летом очень часто случалось, что съезжались лишь несколько телег. В старину торговые пункты устанавливались как-то своеобразно, и я теперь даже не могу объяснить, почему, например, Заболотье, стоявшее в стороне от
большой дороги и притом в лощине, сделалось значительным торговым местечком.
На площади перед «Эрмитажем» барские запряжки сменились лихачами в неудобных санках, запряженных тысячными, призовыми рысаками. Лихачи стояли также и на Страстной площади и у гостиниц «Дрезден», «Славянский
базар», «
Большая Московская» и «Прага».
Здесь жили профессионалы-нищие и разные мастеровые, отрущобившиеся окончательно.
Больше портные, их звали «раками», потому что они, голые, пропившие последнюю рубаху, из своих нор никогда и никуда не выходили. Работали день и ночь, перешивая тряпье для
базара, вечно с похмелья, в отрепьях, босые.
Конечно, от этого страдал
больше всего небогатый люд, а надуть покупателя благодаря «зазывалам» было легко. На последние деньги купит он сапоги, наденет, пройдет две-три улицы по лужам в дождливую погоду — глядь, подошва отстала и вместо кожи бумага из сапога торчит. Он обратно в лавку… «Зазывалы» уж узнали зачем и на его жалобы закидают словами и его же выставят мошенником: пришел, мол, халтуру сорвать, купил на
базаре сапоги, а лезешь к нам…
Время было самое удобное, потому что в Суслоне был
большой съезд крестьян, привезших на
базар хлеб.
А в это время трое слепых двигались все дальше. Теперь все шли уже согласно. Впереди, все так же постукивая палкой, шел Кандыба, отлично знавший дороги и поспевавший в
большие села к праздникам и
базарам. Народ собирался на стройные звуки маленького оркестра, и в шапке Кандыбы то и дело звякали монеты.
Но
больше всего на птичьем
базаре было кайр, относящихся к семейству чистиков.
— Нет, нет. Женя, только не это!.. Будь другие обстоятельства, непреоборимые, я бы, поверь, смело сказал тебе ну что же, Женя, пора кончить
базар… Но тебе вовсе не это нужно… Если хочешь, я подскажу тебе один выход не менее злой и беспощадный, но который, может быть, во сто раз
больше насытит твой гнев…
Кроме этих выделявшихся из ряда личностей, около часовни ютилась еще темная масса жалких оборванцев, появление которых на
базаре производило всегда
большую тревогу среди торговок, спешивших прикрыть свое добро руками, подобно тому, как наседки прикрывают цыплят, когда в небе покажется коршун.
Мало того: как и прежние инвалиды, они ходили на
базар и приносили арестантам калачей, говядину и всё прочее, то есть такое, за что могли взяться без
большого зазору.
Он уже отрубил себе от тонкой жердины дорожную дубинку, связал маленький узелок, купил на
базаре две
большие лепешки с луком и, засунув их в тот же карман, где лежали у него деньги, совсем готов был выступить в поход, как вдруг приехал новый протопоп Иродион Грацианский.
Все горожане возмущались жадностью мужиков, много говорили о том, что воля всё
больше портит их, обращаясь к старым крестьянам, часто называли их снохачами; в воздухе, точно летучие мыши, трепетали бранные, ехидные слова, и пёстрые краски
базара словно линяли в едком тумане общего раздражения.
Варвара Михайловна. Жизнь — точно какой-то
базар. Все хотят обмануть друг друга: дать меньше, взять
больше. Юлия Филипповна.
Прибыл туда другой пристав, здоровый, молодой, сильно надушенный скверными духами, наехало
большое и маленькое начальство, набрались любопытные — народу собралось, как на
базаре, и сразу вытоптали траву около убитых.
— И создал я себе такую, того-этого, горделивую мечту: человек я вольный, ноги у меня длинные — буду ходить по
базарам, ярманкам, по селам и даже монастырям, ну везде, куда собирается народ в
большом количестве, и буду ему петь по нотам. Год я целый, ты подумай, окрылялся этой мечтой, даже институт бросил… ну, да теперь можно сказать: днем в зеркало гляделся, а ночью плакал, как это говорится, в одинокую подушку. Как подумаю, как это я, того-этого, пою, а народ, того-этого, слушает…
И самое нелепое в этой руготне было то, что они с обычного актерского «ты» перешли для
большей язвительности на «вы», и это вежливое местоимение смешно и дико звучало рядом с бранными выражениями кабаков и
базаров.
Прежде, бывало, при покойной госпоже дворовые наши ребята уж точно что народ был буйный… храмового праздника не проходило, чтобы буйства не сделали, целые
базары разбивали, и тут начальство, понимаючи, чьи и какой госпожи эти люди,
больше словом, что упросят, то и есть, а нынче небольшой бы, кажется, человек наш становой пристав, командует, наказует у нас по деревням, все из интересу этого поганого, к которому, кажется, такое пристрастие имеет, что тот самый день считает в жизни своей потерянным, в который выгоды не имел по службе.
Прошло таким делом года четыре — ни слуху ни духу от моей родненьки; только один раз прогуливаюсь я по нашему
базару, вдруг, вижу, идет мне навстречу их ключница, Марья Алексеевна, в своей по обыкновению заячьей китайской шубке, маленькой косынкой повязанная; любимая, знаете, из всех людей покойным братом женщина и в самом деле этакая преданная всему их семейству, скопидомка
большая в хозяйстве, неглупая и очень не прочь поговорить и посудить о господах, с кем знает, что можно.
Шел он до вечера, а до города еще далеко. Пришлось ему в поле ночевать; зарылся в копну и проспал всю ночь. Поднялся с зарею и опять пошел; недалеко от города вышел на
большую дорогу. По дороге много народу в город на
базар идет и едет. Догоняет его обоз; стали его извозчики спрашивать, что он за человек и отчего это он в мешок одет.
Волга — рукой подать. Что мужик в неделю наработает, тотчас на пристань везет, а поленился — на соседний
базар.
Больших барышей ему не нажить; и за Волгой не всяк в «тысячники» вылезет, зато, как ни плоха работа, как работников в семье ни мало, заволжанин век свой сыт, одет, обут, и податные за ним не стоят. Чего ж еще?.. И за то слава те, Господи!.. Не всем же в золоте ходить, в руках серебро носить, хоть и каждому русскому человеку такую судьбу няньки да мамки напевают, когда еще он в колыбели лежит.
На радостях, что на крещенском
базаре по торгам удача выпала, а
больше потому, что сватовство с богатым купцом наклевывалось, Патап Максимыч задумал построить столы не в очередь.
Патап Максимыч дела свои на
базаре кончил ладно. Новый заказ, и
большой заказ, на посуду он получил, чтоб к весне непременно выставить на пристань тысяч на пять рублей посуды, кроме прежде заказанной; долг ему отдали, про который и думать забыл; письма из Балакова получил: приказчик там сходно пшеницу купил, будут барыши хорошие; вечерню выстоял, нового попа в служении видел; со Снежковым встретился, насчет Настиной судьбы толковал; дело, почитай, совсем порешили. Такой ладный денек выпал, что редко бывает.
Старик Пантелей с Захлыстинского
базара навез и говядины, и свинины, и баранины, пять ведер вина, ренского шесть бутылок, молодиц потчевать, и
большие кульки с деревенскими гостинцами.
Только у лавчонок под навесом банановых листьев, лавчонок, носящих громкие названия, вроде «Bazar Lionnais» или «Magasin de Paris» [«Лионский
базар» или «Парижский магазин» (франц.)], да и у разных «кафе» с такими же названиями и в таких же анамитских домишках встречались солдаты в своей тропической форме, — куртке, белых штанах и в
больших анамитских соломенных шляпах, похожих на опрокинутые тазы с конусообразной верхушкой, — покупавшие табак «miсарorale» [Низкосортный табак (итал.)] или сидевшие у столиков за стаканами вермута или абсента, разведенного водой.
Но, въезжая в село, узнала от ямщика, что в Луповицах постоялых дворов нет, народ хлебопашец, ни
базаров, ни съездов, ни ярманок в селе нет,
большая дорога далеко в стороне, оттого и постоялых дворов никто не заводит.
К чаю мне подают блинов из пшеничной муки, пирогов с творогом и яйцами, оладий, сдобных калачей. Блины тонкие, жирные, а калачи вкусом и видом напоминают те желтые, ноздреватые бублики, которые в Таганроге и в Ростове-на-Дону хохлы продают на
базарах. Хлеб везде по сибирскому тракту пекут вкуснейший; пекут его ежедневно и в
большом количестве. Пшеничная мука здесь дешевая: 30–40 коп. за пуд.
В свое время Позднышев влюбляется, женится. Все, конечно, происходит очень просто, без всяких этих «радостных ужасов», которые испытываются Наташами и Левиными. «Джерси было ей особенно к лицу, также и локоны. После проведенного в близости с ней дня захотелось еще
большей близости». И вот — брак. С одной стороны — мужчина-блудник, у которого горят глаза на женское мясо, с другой — женщина, «или раба на
базаре, или привада на капкан».
Принадлежа не к новому, а к новейшему культу, он имел пред собою довольно
большой выбор мод и фасонов: пред ним прошли во всем своем убранстве
Базаров, Раскольников и Маркушка Волохов, и Горданов всех их смерил, свесил, разобрал и осудил: ни один из них не выдержал его критики.
Не хочешь ли взять себе Марию, земной товарищ? Возьми ее. Она твоя, а не Моя. Ах, если бы Мария была Моей рабыней, Я надел бы ей веревку на шею и, нагую, вывел бы на
базар: кто покупает? Кто даст Мне
больше за неземную красоту? Ах, не обижайте бедного слепого торговца: шире раскрывайте кошельки, громче звените золотом, щедрые господа!..
Наискосок от окна, на платформе, у столика стояли две монашки в некрасивых заостренных клобуках и потертых рясах, с книжками, такие же загорелые, морщинистые, с туповатыми лицами, каких он столько раз видал в городах, по ярмаркам и по
базарам торговых сел, непременно по две, с кружкой или книжкой под покровом. На столе лежали для продажи изделия монастыря — кружева и вышивания… Там до сих пор водятся
большие мастерицы; одна из них угодила во дворец Елизаветы Петровны и стала мамкой императора Павла.
Вечером он из имения выехал, а рано на заре стал уже в Киеве на дымящихся и вспененных конях посреди печерского
базара, а дальше тут уже не знал куда ехать: по
Большой или по Малой Шияновской, и закричал во все горло...
Пишет какой-то барин — видно, такой же, что и вы: тоже сведения собирал, — пишет, что в запрошлом году и скота у нас стало
больше и крестьянский промысел в гору пошел; а видно-де это из того, что на
базарах скота
больше продано, саней и всякого другого крестьянского изделия.
Город все время жил в страхе и трепете. Буйные толпы призванных солдат шатались по городу, грабили прохожих и разносили казенные винные лавки. Они говорили: «Пускай под суд отдают, — все равно помирать!» Вечером за лагерями солдаты напали на пятьдесят возвращавшихся с кирпичного завода баб и изнасиловали их. На
базаре шли глухие слухи, что готовится
большой бунт запасных.
И потому ее построили при
большой дороге, по которой ездят в Нарву на
базар и к бойням, где режут животных на мясо.
Перекупки на Печерске и на Подоле знали его все, от первой до последней, и с довольными лицами перемигивались между собою, когда, бывало, он идет по
базару. Они ждали этого, как ворон крови, потому что Федор Блискавка из казацкого молодечества расталкивал у них лотки с кнышами, сластенами либо черешнями и раскатывал на все стороны
большие вороха арбузов и дынь, а после платил за все втрое.
В таких"хоромах"она еще не бывала. В губернском городе самые роскошные дома, куда она попадала, были Дворянское собрание, губернаторский дом и дом самого
большого местного богача, где она, в зале, что-то продавала на благотворительном
базаре, тотчас по выходе из гимназии.
И когда я сказал, что та наука и то искусство, которыми торгуют на умственном
базаре, маргариновые или, по крайней мере, с
большими подмесями чуждых истинной науке и истинному искусству веществ и что знаю я это, потому что купленные мною на умственном
базаре продукты оказались неудобосъедаемыми ни для меня, ни для близких мне людей, не только неудобосъедаемыми, но прямо вредными, то на меня стали кричать и ухать и внушать мне, что это происходит оттого, что я не учен и не умею обращаться с такими высокими предметами.
И вот, когда я попробовал той пищи, которая стала продаваться в наше время на умственном
базаре под видом науки и искусства, и попробовал питать ею любимых людей, я увидел, что
большая часть этой пищи не настоящая.
Иные из владельцев заимок переезжают зимою в село, оставляя сторожить скот, птицу и другое хозяйство какого-нибудь бобыля-поселенца из стареньких, иные же остаются и лишь изредка отъезжают в
большие села или города — если таковые есть поблизости — дабы продать лишние запасы и закупить необходимое на сельском или городском
базаре.
Тогда заимодавцы привели рабов и велели им при себе же взять все, что было в доме у Фалалея, и вынести на
базар, а семью его из обобранного дома выгнали и самый дом заперли
большим замком и ключ отдали известному в Аскалоне доимщику Тивуртию, с тем, чтобы он этот дом продал и вырученные деньги поделил между всеми, кому Фалалей должен.